Сегодня было что-то не так - это Базальт понял сразу. Куда-то отступили нескончаемые боли, притупились настолько, что ему даже не нужно было их сдерживать. Все прошлые пробуждения в шкуре Искаженного сопровождались ломотой в суставах (и не только хвосте), нестерпимой болью, потрескиванием в голове да и вообще крайне скверным настроением. А сегодня он выспался. Выспался - это звучало как миф, как сладкая недосягаемая мечта, как жестокая издевка в устах того, кто только посмел сказать это слово. И вот сегодня исполнение одного из его сокровенных, но доселе неосознанных желаний.
Если вожак одержимых и прослыл весьма замкнутой и молчаливой особой, то про себя он точно такое не мог сказать. В его голове шел нескончаемый спор между гласом разума и, собственно, желаниями Истока. "Кайся, это твои проделки?", - хмуро поинтересовался у своего потустороннего "собеседника" волк, особо не ожидая услышать вразумительного ответа. Но неподвластное объяснению нечто превзошло все его смелые ожидания - Исток молчал. Вожак чувствовал себя пустым; тихий и навязчивый, немного чарующий шепот был для него таким привычным и в то же время нежеланным, поэтому когда он исчез из его мыслей, Базальт был не малость ошарашен и сбит с толку. Редкое для него состояние, между прочим.
Однако ему ничего не оставалось как флегматично пожать плечами и направиться на охоту - все равно, чует, это дело пахнет паленным, вскоре загадочная сила даст о себе знать, ну а пока она молчит, грех этим не воспользоваться. Тем более желудок бессмысленной болтовней с самим собой не насытишь.
...И вновь унылый безрадостный пейзаж как-то иронично косился на новую деталь, совсем недавно включившуюся в его состав. Такая ненавидимая, такая любимая и незаменимая, бесприютная и единственная в своем роде, чарующая своим великолепием и безмолвием пустыня. Только вот черта-с два тут найдешь что-нибудь съедобное. Однако попытаться все же стоит. Не впервой, как-никак, разберемся.
Возмутить Базальта довольно нелегко, но ничто это не делает так хорошо, как получасовые безрезультатные поиски, тщетная борозда пустых земель в поисках пропитания. Волк вскинул морду, чуть приоткрыл пасть, пытаясь уловить чувствительным нёбом хотя бы старый запах дичи. Пусто как в желудке у койота. Ни-че-го. Жаркий сухой воздух неприятно щекочет чувствительную кожу, смеясь, забавляясь над голодным зверем. "Стаю позвать, что ли?" - совсем уж было отчаявшись (хотя внешне сия внутренняя метаморфоза на волке нисколечко не отразилась) подумал серый, но потом помотал головой - еще осталась граница, там он еще не бывал.
Боль в хвосте постепенно стала нарастать, Базальт даже вздохнул с оттенком облегчения - по крайней мере, он теперь точно уверен, что с ним все в порядке. Совсем скоро ему предстояло разочароваться.
Когда ощущения достигли стадии "как будто гниет", приунывший вожак собрался было уходить, как увидел на горизонте силуэт. С голоду он принял его за косулю, но сделав несколько шагов вперед понял, что перед ним - волчица; поджарая, легконогая, здоровая волчица, но с какой-то ощутимой издалека по походке и осанке статью, стержню в характере, что ли. Она шла к нему - добровольно. Сильная - невольно вырывается, стоит лишь на неё взглянуть. Та часть мозга Базальта, что отвечает за мудрые решения, отметила, что неплохо бы такую заполучить в стаю. А та часто халтурящая часть, что отвечала за воспоминания, робко пискнула, что её, волчицу, он уже где-то видел. Совсем неожиданно в телепатический диалог вмешался Исток, настойчиво шепнув, что она непременно нужна стае. Базальт, посчитав решение единоличным, решил, что на этот раз таинственной магической силе можно последовать.
Но постойте-ка! Что это впереди? Горячий воздух на горизонте колеблется от жаркого зноя, а вместе с ним зыбкие очертания неспешно бредущей на встречу знакомой незнакомки. Её нематериальное тело меркнет и вновь наливается контрастом, словно смеется над сбитым с толку волком. Базальт как-то подсознательно решил, что ему непременно не стоит терять волчицу из виду, его шаги сами-собой стали быстрыми, лихорадочными, однако чем ближе он был к цели, тем отчаяннее она мельтешила в глазах. Ему и в голову не пришло, что это мираж. А память что-то вопила ему, пытаясь донести нечто важное до сознания своего хозяина. И когда последний на секунду остановился, чтобы вдохнуть поглубже - боль, нагоняемая Истоком, сильно утомляла - у него сперло дыхания от осознания какого-то рокового факта.
- Малахит, - выдохнул он, поняв наконец, где же видел изящную серую волчицу.

Малахит. Это имя вырвалось из его уст с таким холодным равнодушием, что он сам было испугался. Он должен её ненавидеть - за подставу, предательство, за мучительную участь одержимого. Но в то же время... Он ей благодарен. Попади он в её стаю - чтобы с ним случилось? Не думаю, что одиночки там в особом почете... А здесь он - вожак! Главный, деспотичный властитель! И все это подарила ему она. Благословение и проклятие, власть и позор, силу и слабость. Черт возьми, как все запутано! Однако все было так давно, что он и думать о ней забыл. Странно...
Волчица не дала ему выбрать правильное решение. Её взгляд словно раскаленная спица обжог его, заставил пошатнуться, вздрогнуть. Что-то в ней было не так. Да чего уж там - все в ней было не так! Нет, бесспорно, это была она, но в то же время.... Что-то не давало Базальту согласиться с этим опрометчивым утверждением. И самое неприятное для привыкшего владеть всеми картами волка то, что он не мог понять почему. Здесь точно есть в чем-то подвох, но в чем?
Гласу Истока показалось, что уголки губ волчицы чуть дернулись, и в тот же миг она развернулась и неторопливо побежала прочь.
- Стоять! - невольно гаркнул он с ноткой угрозы и повеления в голосе. И не сразу понял свою оплошность. Черт подери, на неё его власть не распространяется! Какая досада! А он так привык считать себя всея царем, что даже опомниться не успел, как приказ сорвался с его уст. Базальт так и сплюнул с досады на собственные лидерские рефлексы.
Терпкий засушливый воздух колебался, а вместе с ним и колебался зыбкий силуэт сестры. Базальт так был увлечен своими мыслями, что толком и не заметил, как тает волчица, рассеиваясь в жарком полуденном зное. И лишь когда её прозрачная шерсть просто исчезла из виду, он насторожился. Он был сбит с толку. Куда она делась? Только что же была здесь!
Боль в хвосте снова усилилась, волк стиснул зубы от муки и нервно взмахнул треклятой конечностью. Без толку. В конце концов он заозирался, в недоумении пытаясь нашарить взглядом изящный легконогий силуэт его сестры, и вновь вздрогнул, увидев его позади себя всего в каких-то двадцати метрах.
Мираж... Да я со своими замашками совсем свихнулся! - раздраженно пронеслось в голове. Нехорошее предчувствие мурашками пробежало по коже, когда волчица, насмешливо ухмыльнувшись, облизнулась и вскинула морду, завыв. Это был, бесспорно, её голос. Но разве миражи умеют выть? А  в душу глядеть, черт возьми, они умеют?! Да кто их, тьфу-ты, знает!
- Замолчи, - тихо сухо бросил он. Это была просьба, но в ней ясно сквозил приказ. Базальт думал, что она взывала к своей стае, а с чужими волками сейчас ему не хотелось встречаться. Да еще на границе, когда его всего едва ли не скрутило от боли. - Кто ты? Плод моего воображения или сестра? Если последняя, то пойдем со мной - в моей стае ты будешь пользоваться всеми привилегиями, сестренка. Доселе тебе неподвластным.
Разум Гласа Истока разделялся от желания понять, мираж то или действительно Малахит, а так же от все той же задумки взять её в себе стаю. Конечно, следовало сначала разобраться с первым, но практичный Базальт прошел на компромисс.